глаза с весёлым огоньком. Правда, сомнений в том, что юного барона так и представят остальным, если срочно не выдать какой-то свой вариант, не возникло.

— Я не знаю, что придумать. В голову ничего не лезет! — взмолился паренёк с вопросительным выражением в глазах.

— Вот молодёжь пошла — никакой фантазии! — Тесак покачал головой и вздохнул. — Есть у тебя любимый зверь какой или птица?

Кларед тут же вспомнил, что недавно сравнил наставника с корсом. Это хищник благородный, большой, красивый и опасный… Только надо что-то добавить, чтобы не звучало, как кличка… Слово пришло само, и Кларед его тут же выдал, даже не успев обдумать:

— Корсун.

— Пойдёт, — Тесак цикнул зубом. — Значит, ты теперь у нас Клед Корсун. Смотри не забудь!

Кларед… То есть, Клед послушно кивнул, и они возобновили движение. Завернули за угол и, пройдя в деревянные воротца между двух зданий, обретший новое имя мальчик вступил в монастырскую жизнь.

Интерлюдия 1

Волхв-наблюдатель

Волхв не пошёл в Мохавен, потому что аура города явственно отдавала кем-то из Проклятых. А значит, они проводят там какую-то деятельность, и похоже, уже давно. То есть, за чем-то он во сне не уследил. И это что-то, наверняка, было связано с Ладонями Смерти.

Название недвусмысленно намекало на Мару, которая, впрочем, была лишь пособницей главного врага Мироздания, Девлона. Но ведь та воплотилась среди нартов, с которыми Воины Смерти враждовали, насколько он успел понять.

В любом случае, план Проклятых оказался сложнее, чем могло показаться в начале, и в этом следовало разобраться. А пока не соваться в воду, не зная брода. Так он мог лишь преждевременно выдать себя.

Санат, как он спонтанно назвался в этом цикле омоложения, углубился обратно в лес и нашёл подходящее дерево: большое, ветвистое, хорошо проводившее токи силы и щедрое. Поладил с ним, взобрался в разветвлённую крону, устроился поудобнее и погрузился в транс, позволявший сознанию побывать в разных местах, не привлекая внимания.

Первым делом он проследил за Кларедом. В этом мальчике жила знакомая душа, появления которой на свет следовало ожидать, раз затевалась очередная попытка достать Доспехи Богов. По хорошему, не следовало отпускать его в Проклятое место, но Волхв не имел права влиять на чужие решения. Нельзя отбирать у воплощённых существ право учиться на последствиях своих поступков. О какой бы угрозе Мирозданию ни шла речь.

Но он мог подталкивать и создавать благоприятные возможности. Так, когда Кларед задержался у ратуши, а в ней самой нашёлся советник, который потерял единственного сына, не грешно было внушить тому желание вернуться домой пораньше, а его конюха, наоборот, излишне увлечь разговором с собратом по ремеслу, чтобы у двух осиротевших душ появился шанс встретиться и завязать знакомство, которое могло привести к созданию новой семейной связи и изменить судьбы обоих. Но увы, мальчик был слишком напуган и обозлён, чтобы открыться вероятному покровителю.

Ладони Смерти действительно были источником духа Проклятых, витавшего над городом. Его средоточие находилось в центре монастыря: в высокой башне под морионовым куполом располагался какой-то мрачный артефакт. Подобная вещь могла уловить прикосновение даже такой невесомой субстанции, как сознание, поэтому Волхв не стал туда лезть, чтобы разобраться, какой цели может служить данная конструкция.

По характеру же тёмной силы, исходившей оттуда, ясно было лишь то, что и это — дело рук Мары. Учитывая, что она специализировалась на перехвате душ между жизнями, следовало опасаться повторения истории с драконами. Но кого, куда, как именно и зачем она заманивает на этот раз, предстоит выяснять обычными методами — беседуя с людьми и по крупицам собирая обрывочные сведения в общую картину.

Однако то, что Мара взаимодействует с двумя враждующими сторонами, означает, что на этот раз она затеяла какую-то сложную игру. И ни ловля душ, ни Доспехи Богов не являются её единственными целями.

Пожалуй, следует наведаться на другой полюс этой стратегии и проверить, как там Меч Керноса. А заодно убедиться, что та «страшная девчонка со шрамом в полщеки», которая по непонятным причинам не выдала Клареда — его давняя партнёрская душа, также связанная с историей божественного оружия. Она должна была родиться где-то рядом. И если девочка действительно попала на противоположную сторону в обозначившейся партии, то не всё ещё потеряно, и, возможно, эти двое сорвут зловещие планы до того, как они осуществятся.

Глава 8

Аина: Кочевье

Погода испортилась, целыми днями шёл дождь, и Аине приходилось сидеть в фургоне и шить. Точнее, учиться латать одежду. «Займи руки делом, чтобы дурные мысли в голову не лезли», — сказала Барама. Но они лезли всё равно.

Волшебный меч, найденный в последнем покорённом замке, будоражил её воображение. Кто бы мог подумать, что такие вещи в самом деле существуют? Но девочка видела своими глазами.

Когда они с Гарызом вернулись с обхода, их позвали во двор. Там собрались все нарты. На земле лежал непривычно длинный меч из какого-то светлого, солнечного сплава, в луже крови, но сам чистый, и его никто не мог поднять. Все нарты подходили по очереди, пытая свои силы. Но только Дарго удалось с трудом оторвать удивительное оружие от земли.

Когда меч вложили в ножны, снятые с какого-то бедолаги, оттащенного в общую кучу для костра, неестественная тяжесть, похоже, исчезла. Сказочный клинок спокойно замотали в кожи и Дарго приторочил его к седлу.

Но кочевники ещё долго гудели разговорами об этом событии, пока Барама не запретила всем строго-настрого упоминать этот предмет. «Чтобы не навлечь беду». Эти слова оказывали на нартов магическое воздействие. Речь шла о безопасности Своры, поэтому никто не смел нарушать приказ. Но думать-то не запретишь!

Аине ещё там, во дворе безумно захотелось тоже попробовать. И неважно, что она лишь мелкая девчонка. Похоже, там дело было не в силе, раз здоровенный Бардз не смог его даже пошевелить. Просто сам цвет металла этого клинка казался каким-то близким и родным, притягивал и манил.

Это желание настолько засело в девочке, что она пыталась на ночном привале подкрасться к фургону, в котором хранили сказочное оружие, и хотя бы потрогать его за эфес. Хоть пальчиком прикоснуться к тайне, ощутить, каково это. Но её поймала вездесущая Барама, оттащила за ухо и страшным голосом сказала, что если ребёнок коснётся этого меча, то умрёт.

Аина сначала испугалась, но на другой день поняла, что не верит старухе. Трудно объяснить почему. Девочке казалось, что клинок зовёт её. Даже сон приснился, в котором она, уже взрослая